Очень их с этим радостным событием поздравляю.
В среду редакция Комсомольской правды отрядила целый фургон с папарацци на Севастопольский проспект для скрытой съёмки в медицинском учреждении. Теперь врут, что журналисты «КП», приехали туда, чтобы поздравить Дмитрия, сделать репортаж о счастливом событии. Поверить в такое может лишь полный идиот. Хрен с ними с поздравлениями, но если речь шла бы о репортёрах, а не о филерах-папарацци, лезущих без мыла в частную жизнь актёрской четы, то визит съёмочной группы в роддом можно было согласовать как с Певцовым, так и с Дроздовой, и с медиками Перинатального центра. Единственная причина, по которой обошлись без такого согласования — желание запечатлеть именно те стороны личной жизни жертв, куда те не готовы были пустить папарацци.
Счастливый отец, подкарауленный непрошенными гостями у роддомовского подъезда, навалял самому наглому из папарацци в торец, разбил вспышку и отнял флэшку. Потерпевший Г. в тот же день побежал покупать медсправку о жутких повреждениях и строчить на актёра донос в УВД Центрального округа (удивительная прыть для человека с сотрясением мозга).
Скажу с последней прямотой: Дмитрий Анатольевич Певцов — молодец, респект ему и уважуха.
А те гниды, которые лезут со своими камерами в дверь роддома — это просто нелюди.
Как и те, кабинетные, рангом повыше, которые этих шавок отправляют на подобное "журналистское задание".
Никакого отношения ни к журналистской профессии, ни к журналистской этике, ни к праву общества знать, вся эта омерзительная возня не имеет отношения.
Надеюсь, отвечать за столкновение на Севастопольском в конечном итоге придётся отнюдь не Дмитрию Певцову, а папарацци Г. и его начальству — по статье 137 Уголовного кодекса РФ.
Update: Документ из первых рук. Как Комсомольская правда работает в реанимационных палатах.
Самым сложным для нас заданием стала фотография из палаты реанимации.
Мама солдата дала запрет на съемку. Все наши деньги, окучивания ни к чему не привели, женщина твердила: "Он плохо выглядит!", Он не любил фоткаться! Мы даже оставляли ей свой фотик, чтобы выбрала выигрышный ракурс чада... Сестра тоже носила наш фотоаппарат:
- Если мама разрешит, я щелкну, - обещала она…
Без толку!
Последним вариантом была "подсадная утка": родственница правозащитницы из Израиля. Этой штуке нас научила Москва: Ярослава Танькова просила маму по телефону о встрече и о фотографии. Женщина обещала подумать. Но потом все же не купилась на посулы о том, что о трагедии должен узнать цивилизованный мир.
Мы узнали, что кроме парадной двери, спуститься в реанимацию можно и лифтом. И одна из журналисток, надев белый халат, туда попала, но ее тут же скрутили охранники: не было бахил и уверенного врачебного взгляда.
Мы поняли, что в реанимацию попадает узкий круг примелькавшихся лиц. Даже не каждая медсестра отделения имеет туда доступ. Просьбы к врачам о снимке (с обещанием хорошего гонорара) ни к чему не привели.
Стали предлагать деньги медсестрам: «Мы вам заплатим!» Но - глухо.
И тут... когда мы уже отчаялись, поступило денежное предложение от "Жизни", и оно упало на вспаханную нами почву. Медикам нужно было время, чтобы оценить риск навара. Мы на полдня уступили в снимках нашим конкурентам.
Полный текст документа
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →