Один юзер, 1972 года рождения, написал мемуары о том, как при советской власти он не знал, откуда продукты берутся, сколько они стоят, и сколько за ними нужно стоять. Сделал закономерный вывод: при советской власти всё было сытно и бесплатно.
Другой юзер, 1978 года рождения, прочитал, сравнил с собственными воспоминаниями о той же эпохе, поразился совпадению, и опубликовал мемуар в многотиражке партии Несытая Россия.
Потом пришли юзеры постарше лет на -дцать, и стали вспоминать, как оно на самом деле было в те годы с продуктами. Нетрудно догадаться, что вспомнили они ровно те самые вещи, от которых будущих агитаторов Несытой России в ту пору заботливо оберегали родители.
Тогда юзер 1978 года рождения обиделся на старшее поколение, обозвал их "разоравшимися придурками" и опубликовал свой собственный мемуар — о том, как в советское время у него черная икра изо всех дырок лезла — и не приходилось за продуктами ни в очереди стоять, ни из-под полы их добывать, ни даже деньги платить. Родители как-то со всем справлялись, чада не беспокоя. То ли дело теперь, при проклятом капитализме...
Мне при всех таких обсуждениях вспоминается серия из Масяни, где двое едут в поезде, и всю дорогу от Питера до Москвы один у них диалог: "Я-то в советские времена о-о-о... — Я-то в советские времена у-у-у...".
Лично мне эта перепалка представляется, мягко говоря, забавной.
Похоже, не перевелись ещё люди, которые относятся с полной серьёзностью к "мнениям" профессиональных торговцев мнением.
Спорят, обижаются, возмущаются, выходят из себя...
Полноте, господа.
Мы и так живём в стране с непредсказуемым прошлым. Но в масштабах страны такие ревизии берут хотя бы лет 10-20.
А у штатных флюгеров утром при советской власти было о-о-о, а вечером уже у-у-у.
Стоит ли всерьёз воспринимать.
Лучше анекдот расскажу, из жизни.
В трёхэтажном здании на иерусалимской площади Кошек (она же площадь Когана, кажется) размещались в 1970-е годы четыре офиса: корпункты Reuters, Associated Press, Agence France Presse и крохотная мастерская сапожника Моше. Вход в неё был с общей для всех офисов лестницы (шедшей снаружи здания), между первым и вторым этажами. Сапожник был то ли марокканец, то ли перс, вида устрашающего, лет под 70, небритый и сгорбленный, однако образованный. До переезда в Израиль специальность его была книжная, так что мужик владел языками, и мысли свои излагал внятно.Мне кажется, фраза "Сегодня моё мнение такое..." отлично смотрелась бы в качестве эпиграфа к запискам иных мыслителей.
Меж тем, Менахем Бегин, блаженной памяти, вступил в диалог с египетским президентом Анваром ас-Садатом, упокой его Аллах. И, разумеется, сотрудники всех трёх корпунктов должны были ежедневно отправлять в свои агентства корреспонденции: что думают простые иерусалимцы об историческом шансе заключить мир с Египтом. Сперва отлавливали прохожих на улицах, а потом вдруг вспомнили про сапожника. И началась у мужика интересная жизнь. Каждое утро, перед тем, как приступить к тачанию сапог, старый Моше проводил в своей каморке брифинги. Его мнение обо всех перипетиях урегулирования с Египтом прилежно записывали в блокнот репортёры трёх агентств, и к десяти утра по местному времени их заметки о настроениях иерусалимской улицы уже поступали в три штаб-квартиры... Но мирный процесс набирал обороты: сперва Садат приехал в Иерусалим, потом запахло Кемп-Дэвидом. Штаб-квартирам стало мало одной корреспонденции в день. Брифинги участились. Старый Моше понял, что к ратификации мирного соглашения его маленькое дело успешно прогорит. Но и влиянием на мировую прессу жертвовать не хотелось. И в один прекрасный день он придумал соломоново решение.
Однажды рано утром (вероятно, в начале сентября 1978 года) корреспонденты трёх агентств нашли дверь сапожной мастерской запертой изнутри.
Но снаружи на ней висел большой лист бумаги, где было размашистым почерком написано: "Сегодня моё мнение такое:...", и дальше пара абзацев комментария про Бегина, Садата и Картера с Бжезинским. В обед вывеска поменялась. Верней, заголовок был тот же самый, зато под ним красовалось новое мнение. И так продолжалось несколько лет, покуда корпункты, один за одним, не покинули трёхэтажный особняк на площади Кошек. А Моше остался, и я его даже застал. Хоть и не он рассказал мне эту историю, а директор офиса, занявшего в 1992 году этаж Reuters.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →