Живые записки Антона Носика

Я подписался на телеканал До///дь.
Заплатил 1000 рублей за год.
Деньги совершенно смешные, меньше трёх рублей в сутки.
Качество продукта, выпускаемого каналом, достойно и более высокой платы, на мой взгляд.
Достаточно тут вспомнить, что подписка только на бумажные «Ведомости», без веба, стóит за тот же год 5270 рублей. Как и подписка на онлайн-версию газеты, без бумаги. А если кто хочет быть подписан сразу и на бумагу, и на онлайн, он приглашается заплатить 7380 рублей в год. При том, что «Ведомости», в отличие от До///дя, выходят не 365 дней в году, а примерно 250.

Невзирая на всё вышесказанное, я совершенно уверен, что эксперимент До///дя по взиманию платы за контент — абсолютно неудачная идея, основанная на ложной посылке, будто бы сознательному и продвинутому зрителю интересно субсидировать любую недоработку коммерческих служб и думать, что он таким образом платит за свободу слова... Если телеканал не научится отбиваться за счёт рекламы и спецпроектов (как отбиваются те же «Ведомости»), то он не доживёт и до конца срока моей подписки. Телевизионное вещание — это бизнес, оно не может существовать по модели благотворительного фонда. Ни в российских условиях, ни даже, страшно сказать, в американских. Решение о переходе на платную модель (и в Интернете, и в пакетах для абонентов кабельных телесетей) неизбежно приведёт к снижению аудитории, то есть зарабатывать продажей рекламы в будущем станет ещё сложней, чем до начала нынешней недели. А тех денег, которые при грамотно поставленных рекламных продажах можно заработать телерекламой, сбор пожертвований с миру по нитке всё равно принести не может. Даже если каждый из подписчиков этого ЖЖ последует моему примеру и заплатит 1000 рублей, не задавая лишних вопросов про экономическую модель.

Я рад буду ошибиться в своих прогнозах и оценках. Смотрю До///дь столько лет, сколько он существует, и хотел бы дальше продолжать. Обидно было б лишиться этой возможности из-за вредных иллюзий по близкой мне теме краудфандинга.

В город Владивосток в минувшую среду я прилетел аэрофлотовским лайнером А330-300 «О. Мандельштам»:

За 10 дней до приезда на Дальний Восток я успел побывать в Воронеже, где Мандельштам с 1934 по 1937 год отбывал ссылку, в Москве, где его дважды арестовывали, потом в Питере, где он всю ночь напролёт ждал гостей дорогих, шевеля кандалами цепочек дверных. И вот — самолёт «Мандельштам» доставляет меня во Владивосток, где в конце декабря 1938 года великий поэт и мученик умер на лагерной пересылке и зарыт в безымянной братской могиле.

К приезду во Владивосток я знал уже, что от пересыльного лагеря, где окончил свои дни Мандельштам, ничего не осталось, даже надписи. Неизвестно и место, где в ту страшную зиму хоронили умерших на пересылке заключённых. В морозы их тела скидывали в ров, пробив молотком череп, чтобы убедиться, что з/к в самом деле умерли, а закапывали трупы только весной 1939-го. В 1940-м году пересыльный лагерь во владивостокском Моргородке был закрыт: осуждённых для транспортировки морем в Магадан стали доставлять в порт Находка, а ещё позже — в знаменитый Ванинский порт. В хрущёвские годы территорию, где размещался пересыльный лагерь, стали застраивать жилыми пятиэтажками. В постсоветское время строительные работы продолжились: последнее напоминание о пересылке, где окончил свои дни Мандельштам, было уничтожено застройщиками в 2005 году. Это были лагерные ворота.

Сегодня, несмотря на все сохранившиеся устные и письменные свидетельства, включая и рисованные схемы, невозможно сказать с определённостью, где стояли бараки, где проходили рвы, куда скидывали тела... Лишь один участок бывшей пересылки строительный бум обошёл стороной — это территория в/ч 88759 («экипаж»), занимающая около 1/6 территории прежнего концлагеря:

В белом здании на фотографии сейчас располагается гарнизонная баня; в 1930-е годы на её месте стоял лагерный барак. Может быть, тот самый, где Мандельштам провёл последние два месяца своей жизни. А может, и не тот...

Через пересыльный лагерь во Владивостоке в 1930-е годы ежегодно отправлялись на Колыму десятки тысяч заключённых. В их числе были и конструктор Сергей Королёв, и генерал Горбатов, и артист Георгий Жжёнов, и поэт Владимир Нарбут. Воспоминания об этой пересылке оставили писатели Юрий Домбровский, Варлам Шаламов, Евгения Гинзбург...

У Шаламова, прошедшего через владивостокскую пересылку за 15 месяцев до Мандельштама, есть рассказ «Шерри бренди» — о том, как в бараке пересыльного лагеря умирает от голода, цынги и истощения заключённый поэт. Версия, изложенная в рассказе, противоречит многим свидетельствам, записанным в разные годы со слов очевидцев смерти Мандельштама. Впрочем, и сами эти свидетельства друг другу противоречат. Одни рассказывают, что поэт умер на нарах в одиннадцатом бараке (как в рассказе Шаламова), другие — что его, заболевшего тифом, перевели умирать в лазарет; есть свидетельства, что Мандельштам упал замертво во время противотифозной санобработки... И вряд ли когда-нибудь мы узнаем, какой из этих рассказов правдив. Доподлинно известно лишь то, что в справке о смерти поэта, которую выдали на руки его жене и брату летом 1940 года в ЗАГСе Бауманского района Москвы, датой смерти названо 27 декабря 1938 года.

Ему было сорок семь лет.

80 лет назад в городе Днепропетровске родился художник Илья Кабаков.

40 лет назад он стал моим отчимом. ( Collapse )
С днём рождения, дядя Илья. Долгих Вам лет и доброго здоровья.