• Location: Москва, Новинский бульвар, дом 25, корпус 1

Где искать Византию

На самом деле, у Византии после 29 мая 1453 года остался в этом мире лишь один наследник.
И совершенно не тот, который на этот статус претендовал.
То есть не султан османский и не царь московский.

И в культурном, и в интеллектуальном, и в государственном, и в экономическом, и даже в религиозном смысле Византии полноценно наследовала лишь Светлейшая республика Венеция.

Тут, понятное дело, можно очень много размахивать руками, напоминая про 1204-й год и IV крестовый поход.
В самом деле, заметная часть «наследования» случилась ещё при жизни покойника, путём довольно беззастенчивого грабежа константинопольских богатств.

Но, во-первых, по этой статье Венеция ничем не хуже двух других претендентов, которые Византию тоже много и с удовольствием пограбили (корсунский поход князя Владимира был далеко не первой карательной экспедицией русов против Царьграда).

Во-вторых, и для самой Византии такой способ «наследования», когда сын выкалывал глаза отцу и заточал его в тюрьму, чтобы занять его престол, тоже являлся многовековой местной традицией, от которой Энрике Дандоло отошёл лишь в том смысле, что никому глаз не выкалывал, будучи сам слепым. Кстати, останки старика по сей день покоятся под каменной плитой на хорах Святой Софии — хотел бы я посмотреть на московского царя или османского султана, который захотел бы там упокоиться.

В-третьих, если мы попробуем поискать следов византийской культуры, искусства, учёности или духовности на Босфоре или берегах Москвы-реки — выяснится, что ни османы, ни московиты о сохранении этого «наследства» не парились ничуть. Всё, что интересовало и тех, и других, — это формальный статус, титулы и воображаемые права, которые из них вытекают. Венеция же, наоборот, интересовалась культурными, интеллектуальными и духовными богатствами ромеев. И как-то так само собой вышло, что тысячи беженцев из разорённого османами Константинополя потянулись в XV веке не в Москву, а как раз в Светлейшую — составив там самую многочисленную диаспору. Совет Десяти разрешил им учредить религиозное братство, построить церкви, создать скуолу...

На протяжении последующих веков именно Венеция, а вовсе не Стамбул или Москва, стала центром греческой культурной и интеллектуальной жизни (чему способствовало и раннее развитие в Республике книгопечатания). И идеи возрождения греческого национального государства в XVIII веке тоже зародились на берегах Лагуны.

Так что лучшее, что осталось от Византии, стоит сегодня искать в Венеции.
В Стамбуле можно посмотреть Святую Софию, храм Христа Спасителя в Полях и сомнительной древности камни на месте императорских дворцов и Феодосиевых стен.
А худшее, чем известна была миру Византия — злопамятство, ксенофобия, лукавство, двуличие, культ государства и великодержавная самооправдательная ложь — унаследовано российской госпропагандой.
Даже для восхваления товарища Сталина как радетеля византийских традиций нашлось место.