• Location: Москва, Новинский бульвар, дом 25 корпус 1

La Primavera: весенний праздник изнасилования

Категорически поздравляю всех читателей, доживших до этого дня, с наступлением календарной весны.
Лучшей поздравительной открыткой к этому событию может служить известное полотно Алессандро Марианыча ди Ванни Филипепи, более нам известного как Сандро Боттичелли:

С лёгкой руки бессмертного Джорджо Вазари, впервые увидавшего картину через 70 лет после её создания (и совершенно не в тех покоях, для которых она изначально была написана), всемирно знаменитый шедевр называется теперь «Весна» (La Primavera). На самом деле, о временах года речь тут не идёт: в том аллегорическом саду, где обитают персонажи картины, их смена не предусмотрена. А центральным сюжетом (единственным достоверно расшифрованным во всей многофигурной композиции) является сцена изнасилования. Вот она:

Что тут происходит, объяснено в 195-222 стихах Книги V «Фастов» Овидия, где бывшая нимфа Хлорида рассказывает, как над ней снасильничал бог ветра Зефир.

Как-то вес­ной на гла­за я Зефи­ру попа­лась; ушла я,
Он поле­тел за мной: был он силь­нее меня.
Пра­во девиц похи­щать Борей ему дал: он и сам ведь
Дочь Эрех­тея увлёк пря­мо из дома отца, — вспоминает героиня у Овидия.

Всё кончилось хорошо: изнасиловав девушку, Зефир взял её в жёны.
Нимфа Хлорида в браке стала Флорой, богиней цветов.
Они полезли у неё изо всех дыр, осыпав сперва её платье, а затем и всю Землю.
Лишь после этого мир сделался из тёмно-зелёного разноцветным:
Ведь одноцветной была почва земли до меня, — похваляется Флора.

На картине Боттичелли все эти метаморфозы заботливо воспроизведены.
В правой её части — правее места, где Зефир хватает девушку, вся растительность одноцветно-зелёная. В той части картины, где Хлорида в неглиже превращается во Флору в свадебном платье, земля покрывается разноцветными цветами, а на ветвях над головами героев появляются спелые апельсины и флёрдоранжи — плоды и цветы фамильного дерева Медичи.

Смысл аллегории проясняется, если учесть, что картина создана художником в 1482 году к бракосочетанию Лоренцо ди Пьерфранческо ди Медичи, кузена Лоренцо Великолепного, и висела в его брачных покоях во флорентийском дворце, вместе с «Палладой и Кентавром».

Центральная фигура композиции — предположительно та же самая Венера, которая родилась из Урановой пены на другой знаменитой картине Боттичелли. Тяжело беременный Купидон над её головой отвечает за супружескую неверность, но его козни напрасны: та из трёх Граций, в которую он целится, из всех персонажей обращает внимание лишь на мужчину с левого края картины (выражение «глядит налево», вероятно, не имело в тосканском диалекте своего современного русского смысла).

Кто этот мужчина в красном — учёные спорят, но вполсилы. В мифологическом плане большинство исследователей склонно считать его Меркурием, который своим жезлом разгоняет облака, хотя иные искусствоведы, напротив, видят в нём Марса, бога войны. Исходя из портретного сходства персонажа с разными членами семейства Медичи (см. выше группу медицейских товарищей с «Поклонения волхвов» того же автора, двумя годами ранее), моделью для Марса-Меркурия называют либо новобрачного Пьерфранческо, либо несчастного Джулиано де Медичи, которого как раз весной 1478 года замочили в кафедральном Соборе Цветов. По-моему, эта гипотеза совершенно несусветна, да и не похож парень совсем... Но так уж устроено современное постмодернистское искусствоведение, что чем отвязней догадка, тем она круче. Может быть, это даже и неплохо — в духе известного анекдота про натягивание гандона на глобус.